Юмор,анекдоты,статусы,смешные ситуации из жизни,смешные объявлкния

- Что будем дарить женщинам?- Да пошли они все в баню...- Точно! Набор для сауны!

Рассказывает Борис Гордон.

- 1994 год, станция Свияжск. Казанским участникам чебоксарского фестиваля подан заказной автобус. Только они расселись - заглядывает в дверь незнакомая бабуля и, глядя в упор на Виталия Харисова, спрашивает:

- Козловский?

Виталий, участвовавший в выступлениях и студийных записях Андрея Козловского, понял вопрос совершенно однозначно и адекватно, как ему показалось, ответил:

- Нет, я только его аккомпаниатор.

Чем поверг старушку в немалое недоумение, ибо ей хотелось узнать совсем другое - не этот ли автобус - на Козловку, тот, что идет только раз в день

Рассказывает Борис Жуков (Москва), но не тот, а другой.

Общий концерт на каком-то шумном мероприятии. Ждут Виктора Берковского. Он задерживается, но, в конце концов, появляется на сцене - аккуратно в момент, когда стоящая на ней и поющая

"Alma mater" группа восклицает:

- Здравствуй, здравствуй, пес облезлый!

Рассказывает Борис Жуков.

- 1977 год, XX-й московский слет (с которого началась известность Долиной, Лореса, Ткачева, Кутузова и некоторых других авторов).

Один из участников слета собрался идти к сцене записывать концерт. Но поскольку по доброй КСПшной традиции принял "на дорожку" несколько больше, чем следовало, то до цели немного не дошел: запутался в ограждении и проводах и рухнул прямо в какую-то неприметную палатку, стоящую в кустах у самой сцены.

Подняв глаза, он обнаружил, что палатка набита аппаратурой, и, боясь что-нибудь нарушить, спросил:

- М-мужики, г-где здесь в-выход?

Один из обитателей палатки глянул на него, на его магнитофон, после чего взял соединительный шнур от его магнитофона и молча куда-то воткнул...

Никогда в те годы мне не приходилось слышать столь чистой записи лесного концерта!

Рассказывает Борис Жуков.

- 1983 год, февраль. II-й московский фестиваль. Идут первые месяцы правления Андропова, все начальники уже знают, что с них "спросят строго", но не знают, за что именно, и потому боятся абсолютно всего. Прежние литовки отменены, все тексты нужно литовать заново. Разумеется, никаких песен на бис, никакого пения в фойе, никаких стенгазет... И завершающий аккорд -

организаторам фестиваля вручен список авторов, которые ни под каким видом, ни в каком качестве не могут быть допущены на сцену. Список открывается известными именами, а дальше идут фамилии клубного и даже кустового ранга - предмет начальством изучен хорошо.

Член оргкомитета фестиваля Саша Пинаев сообщает эту скорбную весть одному из фигурантов списка - автору Валере Каминскому:

- Валера, ну, ты не отчаивайся, мы будем добиваться, чтобы тебе дали выступить...

- Пинаев, идиот, не вздумай! Этих фестивалей еще до хрена будет, а вот в один список с Лоресом и Мирзаяном я больше, может, никогда не попаду

Рассказывает Вадим Мищук:

- Казань, фестиваль "Барды 80-х". Концерт ведет Вероника Долина. Готовясь объявить очередного участника, натыкается незнакомую фамилию и, не отходя от микрофона, говорит сама себе вслух:

- Кто это такой? Я же всех хороших бардов знаю! Кто это?..

И уже громко:

- Ну ладно, выходи!

(Борис Жуков и Виктор Байрак, правда, утверждают, что все было несколько мягче - готовясь объявить Андрея Ширяева Вероника произнесла:

- Я ведущая, но этого человека вижу впервые в жизни.)

Рассказывает Валерий Мустафин (Казань), как приехал он однажды в Москву, а один знакомый его спрашивает:

- У тебя есть где остановиться?

- В принципе, да, - отвечает Валерий. - Можно у M., а можно и у N.

(Разумеется, вместо импортных букв были названы конкретные фамилии, в том числе N - довольно известного барда, недавно переехавшего из провинции в столицу, знатного собеседника).

- Конечно, можно и у N, - согласился знакомый, - но ведь его слушать придется!

Рассказывает Валерий Мустафин (Казань).

Самое начало семидесятых. Концерт ансамбля, костяком которого являются медики, в том числе молодой хирург, впоследствии - известный исполнитель Володя Муравьев. Руководитель группы - детский врач Ильдус Гирфанов.

Публика процентов на девяносто случайная. Бабульки какие-то, и вообще непонятно кто. А ребята одеты, по тем временам, вызывающе: черные свитера, черные очки... Аудитория встречает их неодобрительным гулом; кто-то отпускает ядовитые реплики на нравственно-этические темы... По-хорошему, надо уходить, не начиная концерта.

Тут Ильдус Гирфанов и говорит:

- Вот вы смеетесь, а не знаете, что мы почти ничего не видим! Народ меняет тон восприятия на участливое внимание.

Ансамбль поет. Успех полный!

Кстати, случилось все это 1 апреля

Рассказывает Дмитрий Дихтер.

В те годы в Новосибирске клубы плодились с китайским неприличием. Один из них был основан Игорем Фидельманом по кличке

"Фидель" на базе какого-то женского общежития. И по четвергам прекрасные дамы собирались на звуки магнитофона, на котором Фидель крутил им очередную жертву, перемежая записи собственными комментариями.

И вот однажды в четверг появляется Дихтер. Фидель отменяет консервированного Розенбаума и выпускает живого Диму. А афишку про Розенбаума снять забывает. Короче, Дихтер поет, а красный уголок битком забит девушками, на головах которых белеют тюрбаны-полотенца после бани, и еще две головы в дверях -

и диалог:

- Это кто, Розенбаум?

- Да нет, Дихтер какой-то.

- А похож!

Рассказывает Евгений Фузанов (Кишинев).

- На одном из кишиневских фестивалей конца 70-х выходит на сцену киевская группа "Шляпы", в которой тогда пел ныне знаменитый Александр Цекало, и объявляет название песни:

- "У Пера когда-то корова была"!

Через какое-то время место у микрофона занимает московский ансамбль "Берендеи" и радостно извещает публику:

- "У Пера когда-то корова была"!

Немного погодя появляется киевлянин Илья Винник:

- Обязательная программа: "У Пера когда-то корова была"!